Степан хотел бы проснуться в гамаке. На краю света. Конечно, не на самом краю, но где-то близко к краю…
Он никогда не мог точно ответить для себя на вопрос, что может сделать его счастливым. И всегда испытывал зависть к тому, кто понимает, в чем состоит его счастье. Чувство зависти, возникающее в нем внезапно при общении с успешными людьми, Степана расстраивало. Ему не хотелось завидовать. Но чувствам не прикажешь.
Потому он завидовал и ненавидел себя за это. Думаете, он не работал над собой? Глупости! Еще как работал. И книги умные читал, и аутотренингом баловался, и метод рефрейминга примерял. И даже с десяток раз просмотрел пресловутый «Секрет». Но результаты во всех случаях были примерно одинаковы: запала хватало на день-два, а дальше наступала хандра.
Хандра от того, что не получается достичь всего, чего хочется. От своей беспомощности.
— Лучше вовсе ничего не хотеть, — думал Степан ночами, ворочаясь на диване. — Мотать свой пожизненный срок в паре десятков квадратных метров всю жизнь. И не хотеть. Ничего. Ничего.
А хотелось Степану личный самолет, на котором можно было бы взлетать, когда все достало, и показывать «факи» миру, распластавшемуся внизу.
А вы подумали, что самолет ему нужен, чтобы летать на вик-энд в Париж? Бред! Зачем ему для этого самолет? В Париж он и так может слетать, без самолета. Стоит только поудобней на диване устроиться, подушку под щеку подоткнуть (как мама в детстве подтыкала) и сладко уснуть, поглубже вздохнув.
Сны всегда выручали Степана. В снах у него был самолет. И не было инвалидного кресла…
В своих снах он здоровее всех здоровых, которые все реже вспоминают о своих крыльях и все чаще усаживают себя в инвалидное кресло.